Сергей Рощин: «Банки сегодня – не та сфера, в которую рвутся»

Досье Bankir.Ru. Сергей Рощин. Родился 27 августа 1971 года в Москве. В 1994 году окончил Московский государственный технический университет имени Н.Э.Баумана. В 1994-2004 годах работал в Международном банке развития топливно-энергетического комплекса, Счетной палате России, был исполнительным директором Некоммерческого партнерства «Агентство по поддержке и развитию предпринимательства». В 2004-2009 годах работал в Агентстве по страхованию вкладов, заместитель директора департамента реструктуризации банков. Возглавлял временные администрации банка ВЕФК (Санкт-Петербург) и банка «Российский капитал» во время санации этих банков АСВ. В августе 2009 года, после досрочного прекращения выполнения Агентством по страхованию вкладов функций временной администрации банка «Российский капитал» в связи с восстановлением ликвидности банка, был назначен председателем правления АКБ «Российский капитал».

- Совсем недавно работа временной администрации в банке «Российский капитал» прекращена. Кстати, подобных сообщений сейчас немало. Но как-то так сложилось, что о попадании банков «в ступор» говорят много, а вот о выходе из него – почти ничего. И что же дальше? Как чувствует себя банк, прошедший процедуры санации?

- О его состоянии говорит сама формулировка решения о прекращении работы временной администрации: «в связи с восстановлением ликвидности и полной нормализацией деятельности банка». Именно так себя и чувствует «Российский капитал». Банк полноценно выполняет все свои функции. Проводит платежи, принимает вклады, осуществляет переводы, работает с пластиковыми картами, занимается кредитной деятельностью. Классический спектр банковских услуг - без сбоев. Можно вполне объективно констатировать, что санация «Российского капитала» прошла успешно: довольно ровно и без особых проблем.

- В чем она конкретно заключалась? Были приняты какие-то радикальные меры или вы методично «расшивали» долги, просроченные кредиты и т.п.? Это делалось самим банком или привлекались коллекторы?

- Каких-либо действительно радикальных решений не было. Именно так – расшивали. Это работа кропотливая и иногда сложная. Но она вполне выполнима, если действительно задаться целью спасти и восстановить банк.

Что касается методологии «расшивки»… Тут какой-то единой, универсальной стратегии нет. В зависимости от конкретных ситуаций использовался весь инструментарий. И реструктуризация, и коллекшн, и кредитные каникулы.

- За время нахождения в пике инфраструктура банка сохранилась? Клиенты не разбежались?

- Инфраструктура сохранена. Сегодня региональная сеть банка включает 45 отделений и 11 филиалов в Петербурге, Нижнем Новгороде, Архангельске, Новосибирске, Краснодаре, Твери, Ростове-на-Дону, Туле, Пскове, Мурманске и городах Московской области. В конце августа - начале сентября этого года у «Российского капитала» открылись 6 новых доп.офисов в Питере. Согласитесь, расширение регионального присутствия - это редкий факт для банков, находившихся на санации, и вполне весомый показатель выхода из пикового состояния.

Что касается клиентов -  разумеется, были те, кто, испытав осенью прошлого года задержку в платежах, покинули «Российский капитал». Но многие остались, и сейчас активно работают с нами. Тем более что в первую волну кризиса задержки платежей были не редкостью у массы банков, и сенсацией это не стало. С середины июля у нас прекратился отток, многие вернулись. Кстати, только за последние 3 месяца остатки на счетах частных и корпоративных клиентов «Российского капитала» выросли на 30% - без малого на миллиард. 

- Тем не менее, трудно предположить, что «Российский капитал» - равно как и ряд схожих по весовой категории средних банков - способен сегодня привлечь армию новых клиентов. На что, на ваш взгляд, может рассчитывать в этом плане такой банк?

- Он может обоснованно рассчитывать, что своими продуктами и тарифами привлечет клиентов, которым будет выгодно и комфортно работать именно с таким банком. Да, их будет не «армия», но, скажем так,  вполне боеспособная по численности  дивизия. Речь идет, прежде всего, об устойчивых средних предприятиях и наиболее успешных представителях малого бизнеса. Хотя есть и довольно крупные клиенты. Например, не так давно «Российский капитал» прокредитовал на 300 млн. рублей основную энергоснабжающую организацию одного из опорных российских регионов. Бизнес-гигантов мы, разумеется, в силу своего масштаба едва ли привлечем – мы не Сбербанк и не ВТБ, но в работе с остальными категориями клиентов средний банк при хорошо поставленном рабочем процессе может успешно конкурировать с крупными.

- В свое время часто звучала мысль о том, что малые и средние банки – идеальные партнеры для малого и среднего бизнеса. Именно в силу того, что они способны обеспечить неконвейерное отношение, учет индивидуальных условий  и более гибко кредитовать МСБ. Вы сторонник такого подхода?

- В определенной степени – да. Но я не считаю, что сохранение малых банков – это обязательный ритуал. Мы отлично видим, что многие малые банки вовсе не работают с клиентами и занимаются совсем иными операциями, не имеющими никакого отношения к классической банковской сфере. Поэтому я бы не стал ставить знак равенства между идеей банкинга для малого бизнеса и тезисом о неприкосновенности малых банков. В каждом конкретном случае все зависит от того, как работает та или иная кредитная организация, на что нацелена ее реальная стратегия.

- В рамках той «расшивки» долгов, о которой мы уже говорили, наверняка встречаются случаи замкнутого круга, когда банк кредитовал предприятие, принадлежащее бывшим собственникам самого банка. И такие схемы могут быть многоступенчатыми, так что найти концы бывает сложно.

- Разумеется. Это достаточно часто встречающаяся проблема, но она не фатальная. И «расшивается» она точно также в интересах банка. В данном случае от интересов собственника надо попросту абстрагироваться. Есть банк, у него есть должник, эту проблему надо решать…

- И все-таки абстрагироваться от интересов не всегда просто… Как вообще собственники банков принимают санацию?

- А как они ее могут принимать  – с учетом того, что с инициативой санации выступают обычно сами собственники? Альтернатива, как правило, одна:  либо санация, либо банкротство. Так что говорить о каком-то «сопротивлении собственников» не приходится. Другое дело, что решения, принимаемые в рамках санации, не всегда бывают комфортными, а зачастую  - достаточно жесткими. Но это необходимые решения, и поэтому обычно они воспринимаются как минимум с пониманием со стороны собственников. Кроме того, следует иметь ввиду, что в процессе санации собственники банка часто перестают быть его собственниками. И это тоже вполне нормальный и естественный процесс. Главный инструмент санации – инвестиционные вливания; естественно, что приходящий инвестор получает адекватные этим вливаниям права собственности на банк.

- И в случае с «Российским капиталом»…

- Были доначислены резервы на возможные потери по ссудам, капитал банка стал отрицательным и был списан до 1 рубля…

- И информация об этом, помнится, вызвала некоторую оторопь среди клиентов банка…

- … Затем Агентство по страхованию вкладов оплатило дополнительную эмиссию акций банка. Сейчас его  уставный капитал составляет 3 млрд. рублей, и 99,9% акций принадлежит государственной корпорации - АСВ. Думаю, это снимает все возможные вопросы клиентов о надежности банка. Кроме того, АСВ выделило «Российскому капиталу» дополнительное финансирование в размере 9 млрд. рублей. Мы планируем эти деньги направить на две основных цели.

Первая – кредитование наших крупных клиентов. Понятно, что банк, чтобы работать, должен кредитовать, это его основная функция и основной источник прибыли.

Во-вторых, в ближайшее время мы вводим в действие новую программу кредитования малого и среднего бизнеса. При этом, по нашим расчетам, вполне сможем удержать процентные ставки ниже, чем в среднем по этому сегменту кредитного рынка.

- А депозиты? Депозиты вам доверяют, несмотря на довольно сложную историю банка?

- Мы, по сути, полностью принадлежим Агентству по страхованию вкладов. Как вы думаете, какие тут могут быть сомнения в сохранности сбережений? Если все банки на своей рекламе ставят небольшой стандартный знак «вклады застрахованы АСВ», то нам впору этот знак масштабировать на весь плакат…

- Кстати, о системе страхования вкладов… Ее иногда критикуют за то, что она стала невольным инструментом некорректной конкуренции. Скажем, крупный и солидный банк принимает депозиты под 16%, и тут какой-нибудь сомнительный банчок сулит 20%. А коль скоро в случае форс-мажора за все заплатит государство в лице АСВ, вкладчику становится все равно, куда нести деньги…

- Не совсем так. Во-первых, для большинства вкладчиков все же имеет значение репутация банка, его история, бренд, и то, кто за ним стоит. Во-вторых, минувшим летом гонка за повышенным процентом прекратилась - в том числе под нажимом регулятора. Наконец, в-третьих, российская система страхования вкладов во многом сходна с давно сложившимися и успешно действующими подобными системами в других странах. И она пока что полноценно выполняет свои функции.

- Вы представляли АСВ в прогремевшей истории с петербургским ВЕФКом, руководили его временной администрацией до прихода в «Российский капитал». Насколько я понимаю, там процесс санации и все, что с ним было связано, был воспринят некоторыми участниками рынка неоднозначно…

- В истории с санацией ВЕФКа надо понимать, что ее основной целью было не удовлетворение интересов собственников или даже самого банка. Там решался важнейший социальный вопрос. Через ВЕФК проходили и проходят пенсии почти полутора миллионов пенсионеров Петербурга и Ленинградской области. В Петербурге, как известно, офисы ВЕФКа были повсюду. Иногда они чаще встречались, чем офисы Сбербанка. То есть банк уже стал частью социальной инфраструктуры. И понятно, что в такой ситуации государство стопроцентно вмешается. Представляете, что бы произошло, если бы пенсии в Питере перестали выплачиваться? Это уровень социальной катастрофы. А перевести механизм выплат в сколь либо короткие сроки в другую структуру было технически невозможно. Поэтому проект санации ВЕФКа – это был, прежде всего, путь решения социальной проблемы, а уж потом – спасения и возрождения банка.

- В этой ситуации приходилось действовать жесткими методами?

- Не могу сказать, что при санации ВЕФКа была необходимость в какой-то особенной жесткости. История с уголовным преследованием его бывших владельцев связана с выводом денег, и по сути к санации банка отношения не имеет. Так что в Петербурге в этом плане велась достаточно обычная, плановая работа.

- А насколько приходится перетасовывать коллективы санируемых банков?

- В ВЕФКе была очень неплохая команда. В какой-то принципиальной перетряске и глобальной замене она не нуждалась. Кстати, в «Российском капитале» - схожая ситуация: коллектив вполне профессионален и нацелен на успех. Мне комфортно работать с этими людьми.

- По окончании санации ВЕФК был переименован. Как это теперь называется – произведен ребрендинг. В этом есть какой-то смысл? Ведь, как вы верно сказали, офисы ВЕФКа для Петербурга едва ли не привычнее, чем сбербанковские. И вот в одночасье этот бренд «закрыли»…

- Да, вывески меняются по всему городу… Было принято решение вернуть банку прежнее название – «Петровский». Разумеется, никто наивно не надеялся простой сменой имени закрыть и забыть историю с кризисом. Но мы полагаем, что под новым брендом банк довольно быстро наработает себе «свежую» позитивную репутацию. Это своего рода символический отсчет новой истории банка.

- Процедуры санации, активизировавшиеся с началом кризиса, у многих вызывают опасения. Например, потому, что по сути они становятся инструментом огосударствления российского банкинга. И при определенных объемах такого огосударствления отечественная банковская индустрия может попросту потерять конкурентную среду…

- Цель санации – спасение банков и средств их клиентов, а не изменение формата собственности. Да, в процессе санации часто собственником становится государство в лице АСВ. Но это же не самоцель, а необходимая временная мера. Вы же знаете, что АСВ активно ищет и находит новых инвесторов, прежде всего – частных, готовых вложиться в банки. Так что я не вижу угрозы конкуренции коммерческих банков в процессе санации.

- Хорошо, а как тогда с угрозой передела собственности? Что мешает превратить институт санации в инструмент передачи собственности в руки «своих» людей? Допустим, г-н Турбанов «сплавляет» санированные банки, так сказать, по блату…

- Процедуры привлечения новых инвесторов строятся на тендерной основе. АСВ, став стопроцентным собственником того или иного банка, затем обязано продать свой пакет акций коммерческой структуре. Инвестор должен своими вложениями, как минимум,  компенсировать затраты санирующей организации на восстановление банка и обеспечить его обязательства перед клиентами. Конечно, можно сказать, что и на тендерах можно исхитриться и «сплавить» банк «своим людям». Но я не думаю, что такая проблема на самом деле стоит. Банкинг сегодня далеко не та сфера, в которую кто-то особенно рвался бы «по блату». Кроме того, существуют варианты, когда санацией банка изначально занимаются не только АСВ, но и другие коммерческие банки. На определенном этапе они могут привлечь других инвесторов и передать им свой пакет (как это происходит в ситуации с «Номос-банком» и ФК «Открытие» в процессе санации банка «Петровский»).

Надо понимать, что нынешний кризис принципиально изменил позиции банкинга в бизнесе. Это не просто временная проблема, это коренной перелом. Всё – сливки сняты, теперь те, кто рвались только к ним – ушел, а те, кто остались, кропотливо работают. С сознанием того, что время сверхприбылей кончилось. Остался нормальный, здоровый, но совсем не лакомый бизнес. В котором рутины гораздо больше, чем радости.

Что касается проблемы вторжения государства в банкинг… Понятно, что санация – мера вынужденная. Поэтому относиться к ней надо прежде всего как необходимости. Я уже сказал, что обычно выбор бывает прост: либо санация, либо отзыв лицензии и банкротство. Так что в данном случае санация – довольно горькое, но единственно возможное лекарство. И не стоит из санирующей организации делать пугало.

Да, все понимают, что государство при прочих равных менее эффективный управленец, чем частный собственник. Все понимают, что любому бизнесу для развития нужна полноценная конкурентная среда. На Западе это истины на уровне аксиом. Тем не менее, посмотрите, как спокойно относятся к национализации в Европе. Да, они не испытывают эйфории от этого, но отлично сознают, что это единственный способ решить проблему капитализации и преодоления кризиса.

- Вмешательство государства – гарантия успеха?

- К сожалению, не всегда. «Российский капитал» – практически образцовый пример очень удачной и ровной санации. Но бывают и случаи, когда у санируемых банков преобладают кредиты, возврат которых невозможен, и тогда банки все же закрываются и лицензия отзывается. Или когда АСВ вообще отказывается от попытки санации, полагая, что положение какого-либо банка безнадежно. Такие примеры тоже есть.

- Если не ошибаюсь, на петербургском банковском форуме г-н Турбанов заявил, что в этом году будет санировано не более пятидесяти банков. Как вы относитесь к этой оценке?

- Думаю, г-н Турбанов располагает более полной информацией о состоянии банковской системы страны, чем я. Так что, наверное, его оценка верна. Во всяком случае, я не вижу предпосылок и причин для какой-то массовой санации.

- Вы упомянули о том, что теперь в банкинге сливки сняты и наступило время кропотливой работы. А вы сами в работе кем себя больше ощущаете – «санатором», функционером АСВ или банкиром?

- Сложный вопрос. Однозначно даже не смогу сейчас на него сейчас ответить. По факту я уже не являюсь сотрудником АСВ и работаю председателем правления «Российского капитала». Что будет дальше – жизнь покажет. Но в общем-то, наверное, мне сейчас интереснее работать в банке. АСВ – это как МЧС: сначала спасение (иногда в режиме аврала), а потом  постепенное тщательное разгребание завалов и строительство нового. Мне хочется созидания. А банкинг сейчас дает все возможности для того, чтобы созидать, строить. Мне это интересно.

- А что еще интересно? Я имею в виду, что вас увлекает помимо работы?

- Понимаете, я отношусь к тем довольно часто, наверное, встречающимся людям, для которых работа сама по себе удовольствие. Поэтому не чувствую особой необходимости в какой-то дополнительной «лазейке» для души или ума. Никаких особенных увлечений, которые серьезно бы занимали мое время или мысли, нет. Хотя одно есть, пожалуй… Я коллекционирую игрушечных солдатиков. Оловянных, ручной работы. Редкие экземпляры.

- Даже так?

- Солдатики – это целое искусство. У меня собрана уже довольно приличная коллекция.

- Большая?

- Тут дело не в количестве, а скорее, в качестве. Наверное, не очень большая, но интересная. По сути, вполне банкирское увлечение – это же стратегия. Стратегия победы. Целые сражения можно выстраивать…